Бакенщик на реке Времени

Наталья Тихонова: «...Вторая шкала связана с тем, что сам Хофстед называет «индивидуализмом», хотя это не совсем то, что под индивидуализмом понимается в русской традиции. Это скорее значимость для индивида удобств и комфорта...»

А ведь этот нюанс значения у нас ловят далеко не всегда. Причём, и западники нередко тоже «не ловят», несут метафизическую «прометеевскую» муть какую-то. У одного ЖЖ-либерала, впрочем, прочёл как-то «свобода в западном понимании почти идентична комфорту» (ему виднее), но всё же прямое проговаривание этого тезиса встречается не часто.

«В России надо жить долго», и не потому, что можно дождаться «признания заслуг» и «сбычи мечт» (это как повезёт), а так – интересный материал для наблюдений набрать можно.
Я, например, неплохо помню, как выглядел «либеральный дискурс» лет 15-18 назад (особенно в СМИ), ну, не в деталях, но несколько примет на вскидку:

1. Тогда: Слово «дорого» неприлично, нет такого слова, есть слова «демократия рождается в муках», «надо пережить трудный переходный период» и «я буду больше работать». Помнится, по «Радио России» (в те поры ожесточённо проельцинскому) пожилой журналист объяснял, обращаясь к своим сверстникам, что нельзя жаловаться на дороговизну, этим вы льёте воду на красно-коричневую мельницу. Что-то вроде: «у меня тоже ни на что не хватает денег, но ищу приработки, с благодарностью принимаю помощь родных, но не жалуюсь, разве я хочу возвращение в прошлое, где мои замечательные материалы отвергали по цензурным соображениям?» Но в этой стране все говорят «дорого», потому что Иван Грозный, тысячелетнее рабство, Сталин и неуважение к человеческой личности.
Сейчас (то есть последние лет 5 или чуть больше): Тема дороговизны совершенно легитимна и даже является, так сказать, вторичным признаком цивилизованного человека. В частности (и даже в особенности) тема дороговизны кофеен и московского жилья. «Почему в Москве худший кофе стоит дороже, чем в Париже?! Ведь в Париже так славно, а в Москве так ужасно, где скидки за ужас?!» Сантименты нелепые и совершенно не рыночные, осмеянное «работающий не должен быть бедным» не в пример логичнее. «Почему битая однушка на Китай-городе стоит миллион баксов, в то время как особняк в Майами…, а ведь в Москве неизмеримо гаже, чем в Майями!» «Нужно как-то протестовать против таких цен, но никто не протестует, потому что Иван Грозный, тысячелетнее рабство, Сталин и неуважение к человеческой личности».

2. Тогда: Неприлично писать дурно про богатых, ни о каких, ни как, даже если какой-либо мерзкий факт налицо, «и если вы не понимаете, почему неприлично, то вам же хуже, это лишний раз свидетельствует о вашей низости». В общем нельзя, потому что миллионы шариковых смотрят, возбуждаются и вот-вот накинуться на робкие ростки свободы.
Сейчас: «Это или мент, типа какого-нибудь опера Кузнецова, который тратит по миллиону долларов в год, или какой-нибудь чиновник, который будет строить дорогу через Химкинский лес, или бандит, который возит контрабанду вместе с ФСБшниками».
(Я понимаю, что те богатые и нынешние – это огромная разница, ага-ага).

3. Сейчас: Образ классового антипода – гопник-работяга (именно так, только что он сделал ВАЗ, побил жену и отжал айфон у хипстера), у него три класса образования, в кармане нож и «семки», на стене портрет Путина, в животе пиво с водкой, в сердце Сталин, в голове уголовные «понятия». (Что, к слову, некоторым образом диагноз – если люди только на фоне выдуманных дебилов с тремя классами чувствуют себя молодцами…)
Тогда: Это, скорее, красно-коричневый инженеришка, он, сволочь, «вертеться» и «как-то выживать» не хочет, требует к себе какого-то уважения и вообще у него «необоснованное завышенное самомнение» (вторая в те времена по популярности претензия к «населению» после сакраментальной «лени», впрочем, как и сейчас, пожалуй). Чмо всю жизнь бездельничало в своей оборонке, при этом в результате этого безделья производилось что-то, что беспокоило цивилизованный мир, что уже святотатственно, а теперь не хочет идти в помощники младшего продавца китайских футболок, гордый, гад. Образ тем более дикий, что за несколько лет до этого «демократические» площади заполнялись точно не «протохипстерами, первыми кооператорами-западниками», а скорее вот такими очкариками с физматом в дипломе и Солженицыным подмышкой…

В общем, тот же цирк с конями, только тогда всё было безумнее, сейчас, пожалуй, в чём-то мерзостнее. Но различие и коренное всё же есть. Тогда – в центре был принцип (как писала одна авторесса в преддверии событий 1993 года, «если для вас, как для меня, любой социализм хуже любого капитализма…», думаю, что цитирую дословно, запало, знаете ли), что не мешало «отрабатывать бабки», но всё же… А сейчас… Нет, ну нельзя сказать, что нынешний пишущий-снимающий и т.д. либерал «защищает интересы проевропейского среднего класса больших городов», у него (если он не безработный) работодатель есть, он к нему в принципе лоялен и защищает, что скажут, но неврозы и страхи этого условного «среднего класса» он, как может, выражает. Что, в некотором роде, несомненный прогресс – налицо не просто социальная привязка (она всегда была) и транслирование позиции определённого слоя (что тоже было), а более-менее осознанные «интересы», а не голые «принципы»… Структурируемся (что, разумеется, не новость, просто «музыкой навеяло»).