Из записок «пикейного жилета»

«О лозунге Соединённых Штатов Европы» и двуполярном мире

Меланхолично: на Сардинии вновь неспокойно (типа «Гондурас в огне, Гондурас в огне…»)
Мне вот что подумалось (без претензий на новизну). В принципе, демонтаж стран Старой Европы вещь не только не невозможная, а даже, на свой лад, разумная. Пока существуют такие исторические, культурные, духовные галактики как Франция, Германия или Британия – у Единой Европы нет внятного будущего. «Компромиссные модели», «совместное ведение» – это всё хорошо, но до поры - до времени.
ЕС стоится практически со дня завершения Второй Мировой (а можно сказать, что и гораздо раньше), но и сейчас его окончательный облик не ясен, а собственный «каркас безопасности» не создан. Кругом «разноскоростные процессы», «процедуры поэтапного согласования», «постепенные шаги к дальнейшему взаимодействию» и т.д. Фактически, Европа – незащищенная стройплощадка, если бы не США/НАТО мы бы, пожалуй, стали бы свидетелями пиратских налётов на европейские побережья, а то и варварских набегов на крупные города с целью получения дани (смайл). Постепенного отмирания внутриевропейской государственности можно ждать долго, а для ускорения процессов построения по-настоящему дееспособного Евросоюза переступить именно через трупы «старых» европейских держав (новые и без того – «не совсем государства») – вполне логично, тем паче, что собственное ценностное наполнение из них выпотрошено, заменено единообразными, пластиковыми «общеевропейскими ценностями». Так зачем же длить это, лишённое актуального смысла, существование?
Правда, считается, что с любыми крутыми переменами «возникают риски». Но велики ли они в данном случае? Что на кону? Послевоенная система? Она давно нарушена. Принцип территориальной целостности?
Вообще-то, территориальная целостность в корпусе либеральных ценностей смотрится некоторым чужаком, беглецом едва ли не из Средневековья, от неё нестерпимо для десакрализованного (точнее, ложно-сакрализованного) «общечеловеческого сознания» пахнет «священными рубежами» и прочим рыцарско-тоталитарным реквизитом. Держатся за неё потому, что пока мировой опыт демонтажа государств скорее трагичен.
Как правило, распад держав приводит к тому, что:
1) начинается война (новообразованные государства воюют между собой или «Центр» давит сепаратистов);
2) идёт взаимный геноцид и изгнание «чужаков»;
3) новые государства вынуждены искать союзников во вне, меняя внешнеполитическую ориентацию и даже (иногда, сколь возможно) цивилизационную принадлежность (что естественно нарушает сложившиеся балансы и порождает новые разделительные линии);
4) уничтожается экономический потенциал, рушатся торгово-производственные связи.
Но в рамках единого Европейского сверх-государства вполне реально не допустить этих процессов. Европа уже имеет не только страшный Балканский опыт, но и по-настоящему удачный опыт демонтажа Чехословакии. Теперь детали отработать на Бельгии – и в путь. Теоретическая база на уровне «мы все европейцы, у нас общие ценности» уже подведена.

Практически же решаются следующие проблемы:
( далее )

Храм войны

Был тут давеча в Крыму. Путевыми заметками баловаться особых намерений нет, расскажу про один странный случай.
Панораму «Оборона Севастополя 1854-1855 гг.» я ещё подростком видел и зашёл туда почти без любопытства, «убедиться, что всё на месте».
Кто не знает – там небольшая круглая площадка, идёшь по краю, а перед тобой сражение разворачивается. Вот и я рассеянно следовал за экскурсоводом, слушал вполуха, но в какой-то момент со мной начало что-то происходить. Меня буквально затрясло, комок в горле и всё такое. От неожиданности я даже не сразу смог с этим справиться, ещё немного и стало бы заметно.
Знаете, есть такое убеждение, которое разделяют все разумные, цивилизованные, порядочные люди – про бессмысленность любого насилия и, в особенности, любой войны. Так вот, то, что я ощутил, было смыслом войны (для меня, ни на что другое не претендую), огромным, невероятным, совершенно невербализуемым смыслом. Какое-нибудь отражение 20-го штурма обескровленным гарнизоном (равно и сам отчаянный 20-й штурм) это не «насилие» (за ним пожалуйте в подворотню или к работодателю «на ковёр»), это – мистика, тайна, не одна судьба народов и держав решается там (это всё «история», суета), что-то неназываемое, но властное есть в этом, «выше звёзд»…
В общем, всё равно толком описать не смогу, для простоты скажу – «накрыло» меня, Бог весть отчего и почему.
Что дальше? В общем-то, ничего. Вышел на улицу, попытался придти в себя, физиономию сделать не пугающей, ну, типа улыбнуться. С третьего раза получилось.

Случайная идейка № 9

ПДД и свобода.

Случайная идейка. Совсем случайная.
Сравнение пришло. На что (с некоторого ракурса) похожи ограничения, накладываемые традиционалистским (или традиционным, терминологическая точность не соблюдается, набросок) обществом (все эти обязательства женщине подчинятся мужчине, младшим отдавать дань почтения старшим, сословное неравноправие и т.д.)? На «правила дорожного движения». «Главная дорога», «помеха справа», «вот здесь водитель обязан был пропустить…» и прочее (я вообще-то не автомобилист).
Разумные люди не задаются вопросом «а что это мне нельзя здесь поворачивать?» «а чем это я хуже этого хмыря, почему у него на этом перекрёстке преимущества?». Не задаются потому, что дорога это не жизнь, это просто путь из точки А в точку Бэ, в этих точкам мы можем быть свободными, мериться пузами, самовыражаться и т.д. (тут зарубку сделаем, потом вернёмся), а путь просто должен быть удобным, организованным, здесь «только уроды пальцы растопыривают». Причём, что важно, при наличии довольного массового понимания пользы ПДД, без угрозы наказания поддерживать их не удаётся нигде – слабы человеки. А так получается локальное ограничение свободы каждого и глобальный выигрыш для всех, в данном случае выигрыш в безопасности и скорости.
Со следованием традициям примерно тоже самое. Социальный статус определён от рождения, за него не надо бороться первую половину жизни (или больше), конкуренции за «нишу» нет или она минимальна, но и изменить своё положение столь трудно, что и мечтать не стоит. Для самовыражения, остаются совершенствование в доставшемся по наследству мастерстве, соискание уважения в общине и семья. А в последней всё отрегулировано, что на твоём автобане. Дети – помощники и подчинённые родителей и те имеют не мало оснований радоваться росту их числа. Мужчине-отцу не надо бороться за трон главы семейства, он принадлежит ему по праву. А потому он заботится о своём маленьком княжестве и не грозит тронам больших князей. Ну, и т.д. (модель небрежная и условная).
На выходе – всё те же безопасность и скорость, в данном случае демографическая.
Но при этом неравенство, мало прав, «возможности проявить себя». Но жизнь такого общества будет длиться. А продолжение банкета «свободного общества» с этой стороны под угрозой. Кто же будет свободным, если все умрут? Так вот грустно свобода рифмуется со смертью.
Впрочем, что ещё называть свободой. Социум едва ли не худшая среда для самовыражения, «обретения достоинства» и реализации честолюбивых планов. «Суета и томление духа», 99,999 % надменных юных принцесс не станут даже баронессами, мечты о блестящей карьере оборачиваются креслом мелкого клерка и ишемической болезнью, подававшие надежды «звёзды» играют зайчиков на детских утренниках, фельдмаршальские эполеты скукоживаются до капитанских погон, гениальный роман никогда не будет написан, в отличие от постыдной «джинсы», а хрустальные дворцы превращаются в малогабаритку с кабальной ипотекой (и это в лучшем случае). И все (ну, или почти все) «свободные люди», прельщённые «перспективами», обречены до старости пахать, как крепостные.
Впрочем, у «свободы», как правило, пушки больше и стреляют они лучше (раскрепощённые творческие способности немало тому способствуют). Так что, с некоторой точки зрения, всё не однозначно…
А где же свободен человек традиционного общества (вернёмся к нашей зарубке)? Наверное, в чём-то социально необусловленном, например, в общении с природой (такому обществу затруднительно от неё отделиться), в молитве, в чём-то ещё более простом и трогательном, что труднее сделать побрякушкой страстей.

P.S.: текст – черновик