arsenikum | Oct. 25th, 2010

(мимоходом)

Есть такие идеи: с одной стороны все с ними знакомы, а с другой – всяк оглашающий их себя молодцом ощущает, «умное сказал».
Вот утверждение о том, что наличие в праве (кодифицированном или неписанном) наказания за некий проступок свидетельствует о том, что «преступающих» было много и это составляло острою проблему. Вроде не глупо. Только раньше мне встречались мнения наподобие «если в законах есть детализированное и развёрнутое описание преступного деяния и прописана дифференцированная система наказаний за него – логично предположить, что этот вид правонарушений был распространён и составлял известную проблему», с каковыми утверждениями не особо поспоришь – предположить подобное именно что логично (но предположения нуждаются в дополнительных аргументах). А теперь сплошь и рядом читаю что-то вроде «раз имелась статья закона – значит, сам проступок был делом самым обычным; да что там – каждый второй именно таким макаром и грешил». Этакая мысль-паразит, куча людей повторяет не особо вдумываясь, «умное же». Всё это в рамках «развенчания мифов» о том, что некогда бывали времена попроведнее нынешних, зачем эти развенчания (а равно и апологии) нужны – мне сейчас не очень интересно, а вот под капот «концепции» глянуть занятно.
Три «детальки» там, в числе прочих, прорисовываются:
1. Убеждение, что законы пишут такие дядьки с палками, у которых другой заботы, кроме консервации старых порядков нет, грубо говоря «курить детям не дают и на дискотеку не пускают». – Что явно не совсем так, в российской истории частенько бывало, что именно государство на условную «дискотеку» («ассамблею», демонстрацию, etc.) загоняло, другие примеры тоже имеются.
2. Предположение, что законополагатель всегда исходит из экономии ресурсов – не беспокоят особенно, например, хулиганы – и мы их не тревожим, поломала шпана в парках все скамейки – пора гайки закручивать, казне же убыток. – Опять же не совсем так, есть деяния, которые воспринимаются в том или ином обществе в ту или иную эпоху особенно остро и почитаются неприемлемыми хоть в малом масштабе, хоть в большом. Для далёкого прошлого, с его убежденностью в том, что человек своим поступком способен совершить нечто такое, что буквально касается каждого его соплеменника – «землю осквернить», «навлечь проклятие на весь народ», это более чем характерно. Но и современность не отстаёт – скажем, преступления против детей, быть может, и мизерный процент в общей картине составляют, однако реакция на них куда острее, чем на «популярные» автоугоны и мошенничества – самый нерв общества затронут. «Экономить» в таком случае для властителей себе дороже, по меньшей мере, ритуальную нетерпимость демонстрировать надо.
3. Ещё один «тонкий» постулат теории «есть утверждённое наказание – значит очень распространено преступление» – а откуда они такие чистые и хорошие узнали обо всех этих гадостях, как не из собственного актуального опыта? – Есть откуда узнать, общества, не имеющего за плечами довольно занятного устного или письменного предания (из которого чего только не извлечёшь), по-моему, до сих пор ещё не обнаружено. А уж законополагатель в любом случае человек искушённый, даже вождь затерянного амазонского племени о мире и человеке знает многое, возможно, кое-что неизвестное и нам с вами.

Если же «циничную прагматику» в действиях властителей, налагающих запрет на и без того «непопулярные» деяния, непременно нужно искать, то вот же она, на поверхности: 1) не упустить возможность солидаризоваться с обществом в его «антипатиях», «мы вместе»; субъективная легитимность власти во многом зависит от того, насколько она воспринимается как надёжная (да хоть какая-нибудь) «преграда на пути Зла»; 2) всегда можно указать, что без этих уложений о наказаниях нетерпимые пороки расцвели бы пышным цветом (даже если в данном конкретном случае это не так), «зачем ты щёлкаешь пальцами? – крокодилов отпугиваю! – но здесь нет никаких крокодилов!! – работает!!»

«примерно так»