Из записок «пикейного жилета»
Oct. 7th, 2011 03:33 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
arsenikumГЛАВНАЯ ТЕМА ЭПОХИ. ПРИЗРАК ГЕТТО (часть 1)
Похоже, «идейный облик» современности (если считать таковой последние лет 30, не с Перестройки даже, а позднего Застоя, где многое подспудно приуготовлялось и тихонько артикулировалось), её «интеллектуальное своеобразие» определяет исключительно «быдло-дискурс». Постмодернизм, гедонистический консенсус, неоевразийство, национализм, концептуализм, русский сепаратизм, пелевенщина, глобализм, поиски национальной идеи, антиглобализм, пораженчество, «остров Россия», власовщина, гламур, контркультуры, религиозное возрождение, суверенная демократия, конспирология, неосталинизм и прочая и прочая – всё же куда более локальны и по значимости, и во времени и, особенно, в пространстве (социальном). А те или иные системы деления на «нормальных людей» (это установка на «нормальность» вообще очень занятна) и недочеловеков – всепроникающи. И потому «незаметны как воздух» (с).
Это повторяется раз за разом: можно познакомиться с человеком, сработаться, начать относиться с взаимным уважением и доверием и, в качестве символа этого уважения и доверия, получаешь доступ к сокровенному – собеседник делится тем, как и по каким признакам он ранжирует людей на полноценных и неполноценных, сколько процентов, по его мнению, относятся к первой группе – 1% или 20%, и почему он сам в этот процент попадает (впрочем, есть, и немало, тех, кто считает, что не попадает, но тут имеет место своего рода смесь перфекционисткой мнительности и кокетства). И – вишенкой на торте – сообщение о том, что и ваш покорный слуга к этому счастливому проценту избранных принадлежит, это такое проявление дружественности. Меня почему-то всегда «впускают», а я всегда отказываюсь. Я, некоторым образом, из «Большого Пикалёва», мне не нужно…
Вот читаю (и с удовольствием) Виктора Аксючица, «старая школа» – неспешно про державность и духовность; кто, как я, ещё подростком выписывал «Наш Современник», тот оценит. Но и там эта нота:
Вообще классификационных систем много. Человеков делят: на свободных и рабов, на духовных и бездуховных, на истинных неокоммунаров и тех, кто никогда не сможет расстаться со своими «семьёй, собственностью и государством», реальных пацанов и гламурных непацанов, творцов и потребителей, а так же на квалифицированных потребителей и «жалких лузеров, верящих в какую-то духовность», на тех, кто с айфоном и тех, кто с шансоном, несовков и совков, волевых ариев и «овощей», активных и пассивных, продвинутых и задвинутых и проч.
Вот, например, довольно экзотичная по нынешним временам система: «Люди живут по уму и по совести; человекообразные - по закону, ибо ум и совесть у них не сформированы. Человекообразные, правда, утверждают, что, де-мол, "человечество ничего лучше не придумало". Этакое признание собственной тупости... Скучно жить среди обезьян... Есть, правда, мысль изъять из смеси людей и жить с ними отдельно от остального стада, мало-помалу приводя стадо в человеческий вид.». А вот отголосок куда более ординарных представлений: «…просвещённые европейцы - это люди с доходом выше определённого уровня, и при этом обладающие мировоззрением. Да, их не так много, но их мнение о нашем убожестве лично для меня куда важнее мнения профессиональных мосек…» А вот ещё рацпредложение: «Русская нация может быть продолжена только путем концентрации здоровых русских на небольшой территории». Ну, и в добавок пара цитат. «Это, в общем, главная проблема технарей, с широко раскрытыми глазами лезущими в гуманитарную мясорубку. По первому же предложению любого из них (вас) видно, что это недочеловек, недочеловеком родился, недочеловеком и помрет… ». «Перед нами, господа — особи низшей расы. Неважно, что перед нами англосаксы, немцы или славяне по крови и фамилиям. На самом деле, это уже "постиндустриальные недочеловеки".»
Я понимаю, что моё утверждение о некоем своеобразии современности заключённом в «недочеловеческом дискурсе» может показаться притянутым за уши. Люди всегда делили друг друга по каким-то признакам, обладателям «хороших» признаков давали лестные определения, обладателей «плохих» называли уничижительно, с некоторой возможной точки зрения у нас налицо частный случай такого деления, просто сейчас «модно» «обзываться» именно так, никакого эксклюзива. В конце концов, общество состоит из классов, а они антагонистичны. Но. Во-первых, возникающие в головах разломы по линии человек/недочеловек в значительной части горизонтальны, проходят они не совсем по «естественным» границам «эксплуататоры-эксплуатируемые», «верха-низы» и т.д., фактор «социального этажа» оказывается не так важен, как фактор культуры, ценностей, доминирующего в группе эмоционального настроя и проч. И, во-вторых. Есть эпохи и ситуации, когда различия между социальными группами не переживаются остро, что-то вроде «ты играешь в шашки, я играю в шахматы, какая разница». Зачастую бывает, что антагонистичные по своим установкам слои винят друг друга в злонамеренности и порочности, но не помещают противника ниже планки с надписью «человек», скорее наоборот, нередко приписывают «сверхнормативное» могущество. Те же большевики, например, демонизировали своих «классовых врагов» (даже жалкого постреволюционного «кулака» рисовали как страшную силу). Случается, что господствующим становится взгляд, в соответствии с которым свойства социально-культурных групп являются следствием «системы» и особенно не ставятся им (группам) ни в вину, ни в заслугу, «так мир устроен». Нынешнее же массовое и острое переживание недочеловеческого ничтожества тех или классов, сообществ и прочих «пород» не является, конечно, чем-то вовсе небывалым, но на яркую стадиальную особенность вполне тянет.
При этом нельзя сказать, что всякий сортировщик чистых от нечистых есть активно практикующий человеконенавистник; как написал один автор «просто накатило, у вас разве не бывает?». У меня – бывает, грешен, «время такое».
Безусловно, больше всего любителей такого рода ранжирования в среде «небыдла» ™ и прочих проклинателей «грязной рашки». Хотя иногда блазнится, что свой обширный список недочеловеческих «категорий граждан» есть у каждого. Но надеюсь – всё же только примерно у каждого четвёртого.
Вагончиком к паровозу идеи недочеловечества прицеплена идея гетто, куда неполноценных надо поместить для блага всех действительно разумных существ. Появляется она не сразу и не все сегрегаторы до неё доходят, ибо: 1) не каждый имеет довольно досуга, сказав «а» подумать и над «б»; 2) некоторые рассчитывают, что уже на ближайшем повороте истории все «животные» отправятся к свом звероподобным праотцам (посредством массового террора или исчезнут как бы сами собой, волею «логики событий»).
Разные люди рекомендуют разные виды гетто для недочеловеков: гетто-каторгу, гетто-казарму, гетто-фавелу, гетто-психушку, гетто-хоспис, гетто-хлев, гетто-крематорий и т.д.
Собственно, именно расковыряв идею гетто, и можно найти один из самых больных нервов русской современности – различающиеся социо-культурные группы воспринимают необходимость сосуществования с другими социо-культурными группами в одном обществе как нечто чрезвычайно тяжёлое, как источник постоянной боли, раздражения, чувства опасности, как причину невозможности «желаемого будущего» и т.д.
Я пытаюсь уяснить для себя, откуда это берется, собирая ответ как пазлы (сразу предупреждаю – картина получилась неполная, с пробелами).
Пазл № 1. Вообще в «гетто» и «недочеловечестве» как концепции можно (при большом желании) видеть немалый нравственный прогресс. Некогда людям казалась естественной идея, что смена «неправильного» общества на «правильное» (да и просто любое улучшение социального устройства) предполагает переделку непременно всех его членов, без этого «правильного общества» не получится. Что автоматически означало – неисправляемых надо извести. Так полагал и «инфернальный» Нечаев и какой-нибудь условный чеховский Петя Трофимов в поношенной студенческой тужурке. Переделать нужно всех. Дело, впрочем, тогда предполагалось не таким уж и сложным – главное избавиться от социальных условий, «портящих» людей, «а там само пойдёт».
Наш умудрённый современник уверен, что переделать всех не получится и в первичность бытия по отношению к сознанию тоже, скорее уж наоборот. Зато он зачастую убеждён, что можно построить «правильное общество» для «правильных людей», лишив «неправильных» всех и всяческих инструментов влияния, «обесправив» их, причём, используя не столько какую либо силу (государства, общества и т.д.), сколько «их» слабости. Ибо есть «мы» и есть «они». «Мы» – умные, критичные, духовные, энергичные, глубокие, цивилизованные, национально-сознательные, космополитичные, высоконравственные, свободные от предрассудков, волевые, культурные, рыночно-ориентированные, бескорыстные (нужное подчеркнуть, ненужное вычеркнуть). «Они»: жалкие, глупые, невежественные, порочные, дикие, закомплексованные, оболваненные и склонные к оболваниванию. «Мы» подчиним их легко и на неограниченное время. Дадим им ТВ, дешёвые наркотики, много работы, немного развлечений (возможны варианты) и о их существовании можно забыть. И это сработает, стопроцентно и надёжно! Ведь «они» не «мы», то есть «мы» – совсем-совсем не то, что «они». «Нами»-то невозможно манипулировать. Правда, любой незамыленный глаз видит, что всё равно манипулируют, и «мы» вертимся в тех же беличьих колёсах, но не так как «они», и это ненадолго, и манипуляторы за это поплатятся (как вариант). И, конечно, «их» нужно отделить от «нас», в том числе в самом прямом смысле – территориально, буквально «колючкой», а то опасно и «морды у них противные», «пусть сперва на человека научится быть похожим, а потом за забор выходит».
Пазл № 2. За тысячелетия накопилось столько определений того, что именно есть человек, что «человековость» как данность оказалось под ними расплющено и погребено. Любое из этих определений или даже они все вместе какую-нибудь часть рода людского да не описывают, а, следовательно, исключают, «расчеловечивают». Это всё банально, и совсем не многое объясняет.
Пазл № 3. В недавнее время я несколько раз встречал в текстах разных авторов один занятный тезис: Россия страна, где не добивают врагов. Вот в Англии вроде бы «овцы съели» всех «лишних» людей. Как результат: и нация едина и вектор развития просматривается на протяжении столетий (на самом деле всё не просто и с овцами и с единством, но это пересказ, «люди так видят»). А на Руси – с одной стороны гекатомбы жертв, а с другой – Иван Грозный не добил бояр, в XVII-XVIII веках власти не додавили старообрядцев, Пётр не извёл под корень старую Московию, Николай I не воспользовался восстанием декабристов, что бы изловить всех вольнодумцев, Александр III не перевешал всех бомбистов, большевики недовырезали дворян, буржуа и священников, Сталин не добил большевицкую старую гвардию и кулачество, Хрущёв не вытравил сталинистов, демократы не выморили совков и т.д. Каждая группа выживших, оправившись, сумела занять определённое место в социуме, а главное, место в национальном сознании, хоть немного, да влив в него свою боль, тоску по утраченному и ненависть. Мы что-нибудь помним про огненного протопопа Аввакума, глухой досадой отзывается в сердцах память о Петровской ломке через колено, декабристы – это что-то изящное и полное благих намерений, белогвардейцы на смерть шли за единую и неделимую, признания троцкистов выбиты бесчеловечными пытками, советских стариков жалко. Список у каждого свой, его можно продолжить, нужное добавить, ненужное вычеркнуть. Важно другое – русский человек в массе своей не идентифицирует себя с победившей в прошлом «линией» на 100%, всегда остаётся хотя бы небольшое место в душе, где живёт боль побеждённых или стыд за победителей. В результате – страна вечно беременна несколькими сценариями развития, причём каждый с сильным привкусом чьего-то реванша.
Напомню, в предыдущем абзаце я излагал мысль чужую и так как запомнил. Просто мне она представляется неслучайной.
У нас действительно, не за одним «проектом» нет контрольного пакета, но за всяким есть блокирующий. Или, как ваш покорный слуга уже писал: «Любая (абсолютно любая) идеологическая группа, оценивая свои позиции в обществе, чувствует себя проигравшей, а (и это самое специфическое) своих принципиальных оппонентов - победителями» (чувства не всегда отражают реальность, но массовые «чувствования» являются реальностью, причём неудобоигнорируемой).
«Неполноценные» – это те, благодаря кому воспринимаемый как неприемлемый, отторгаемый «проект» продолжает жить, хотя бы как потенциальная и угрожающая возможность. Отсюда это желание «похоронить» всех кто, как представляется, самим фактом своего существования «тянет страну не туда». «Гетто» – это братская могила приговорённых к гражданской казни. Всевозможные прожекты лишить права голоса всех «совков», всех бедных, всех верующих, всех русских, всех «рефлексоидов» и т.д. тому пример.
Как иллюстрация: «...разделить общество на тех кто хотел бы иметь европейский паспорт, европейскую валюту и считать своим домом всю европу и тех кто до сих пор мысленно сидит в танке и рассуждает о заговоре против россии всемирной закулисы. Первых можно привлечь в избиратели, вторые вообще ни на что не годны. Когда они наконец помрут - появится шанс и на нормальные институты власти, на единую валюту и на участие в евросоюзах».
Пазл № 4. Вообще весь «недочеловеческий дискурс» это какое-то виртуальное убийство, этакая «сублимация». «Доказал», что множество N – недочеловеки, значит «победил». Там же где правит бал «старое доброе насилие» места для остро переживаемого «недочеловечества» условных противников остаётся меньше. Уже упомянутые большевики убивали и ненавидели неизмеримо больше, чем нигилисты, а вот презирали уже не столь эмоционально, «пиршественно», как последние. Да и расовое превосходство немецкой нации в 1944-м было несколько более блёклым переживанием, чем в 1939-м.
Пазл № 5. Лет примерно 20 назад (точнее несколько раньше) в мире, в котором мы жили, случилась катастрофа. Я не к тому, что это было плохо, может быть это была «хорошая» катастрофа, решать вам. Но (позволю себе «природоведческое» сравнение) если на некоторой территории радикальным образом и в короткий срок меняется ландшафт, климат, гидрографический режим и т.д., то описать такие перемены словом «катастрофа» не будет большим преувеличением. Пережившие такой слом геобиоценоза виды начинают адаптироваться, обустраиваться в новых экологических нишах и всячески эволюционировать. Причём, даже у родственных видов эволюция может пойти в очень непохожих направлениях. Одни, скажем, станут массивнее и освоят новые способы охоты, другие приспособятся к жизни в водной стихии и т.д.
С обществом объективно произошло что-то подобное, мы начали «эволюционно расходиться». Причём адаптация и освоение новых алгоритмов выживания одних групп выглядят «несколько спорной», а то и прямо омерзительной: «пять старушек – рубль», «фекалий есть научились, теперь точно не помрём». Другие же эволюционируют таким образом, что их алгоритмы выживания больше походят на алгоритмы вымирания, причём весьма болезненного. Есть и масса гибридных версий: «и жить не живут и честь не сберегли».
Пазл № 6. Просто цитата:
Фильм открытия: «Елена», 2011, 109 мин. Режиссер Андрей Звягинцев. Елена, немолодая из «простых», удачно вышла замуж за Владимира – бизнесмена на покое. Она отдает себя заботе о муже, заботе о семье своего безработного сына от раннего брака. Курсирующая между двумя берегами – Остоженкой и Бирюлево – Елена должна сделать выбор: какой из берегов ее?
Специальный приз жюри секции «Особый взгляд» LXIV МКФ в Каннах, 2011.
Это аннотация из программы кинофестиваля «Московская премьера»
Ну да, банальное классовое расслоение. Особенно болезненное тем обстоятельством, что проходит оно по семьям, дружеским союзам и отдельным людям, разрывающимся между условными «Остоженкой» и «Бирюлево»: «вчера был на семинаре по бизнес-администрированию, а сегодня одноклассники зовут пиво пить за гаражами», примерно так. Это всё очень значимо, но тоже далеко не всё объясняет. Острое переживание чужой неполноценности всё же лежит в другой плоскости.
Пазл № 7. Мы всё ещё живём в эпоху больших перемен или их очень больших последствий, в середине «нулевых» время пыталось немного замедлиться, но не случилось. А во времена перемен люди остро переживают свою «биологическую» различность, то, что в других условиях могло быть затушевано (культурой, моралью, конформизмом) – начинает вылезать на первый план. Людьми руководят уже не убеждения и даже не ценности в узком смысле слова, не всякие «полагаю правильным», «убеждён», «хочу», а начинает выявляться нутряное «не могу», искреннее, не наведённое. Что-то вроде: «не могу я так жить, считать копейки, бояться того, что завтра не хватит на хлеб; украду, убью, предам, на панель пойду, но вырвусь из этого болота», или «не могу я переступить через себя и идти к кому-то на поклон», или «у меня профессия, коллектив, что я ребятам скажу» и т.д. И что человек исповедовал до того, как встретился с самим собой в этом самом «не могу» – уже не так важно, были сторонники рынка, выбравшие бедность, были коммунисты, подавшиеся в менеджеры по продажам (картинка, впрочем, сложнее, есть масса тех, кто «и так не может, и эдак не может», например нищие фанаты Чубайса, но это отдельная тема). Вот этой-то «нутряная», «породная» разность, исключающая понимание-приятие, и вызывает призрак «гетто» и взаимное отторжение социально-культурных групп.
Времена перемен порождают сегрегацию совершенно независимо от того, под какими лозунгами марширует революция. На знамёнах можно написать аршинными буквами «равенство», а мир будет жестоко поделен, допустим, на «актив» и «тёмную массу».
Пазл № 8. Можно с другого боку зайти. В периоды спокойные и относительно благополучные, вроде Застоя, тихой сапой побеждает точка зрения, что «все люди – все человеки» и всем нужно одно и то же (хотя и в разных пропорциях). И дальше идёт длииинный перечень нужного: скажем, кроме банального куска хлеба и крыши над головой ещё и уважение товарищей, любовь близких, признание заслуг, хобби какое-нибудь, тихое утро над речкой, «встреча с прекрасным», рюмочка в хорошей компании, кусочек лакомства, милая слабость и т.д. Список может быть разным (обычно, к слову, он формуется исходя из потребностей в психологическом комфорте, а не материальном изобилии). Важен принцип: он (список) стремится к некой полноте и каждый его пункт, хоть в небольшой степени, как представляется находящимся внутри этой логики, необходим абсолютно каждому, как какой-нибудь витамин, который потребляется миллиграммами, однако без него возможны болезни и патологии развития. Спокойные времена не терпят фанатизма. Много работаешь – шёл бы ты отдохнул, а то сгоришь на работе, бездельничаешь – шёл бы ты поработать, гурман – картошки наверни, аскет – побалуй себя чуток на праздники и прочее в этом духе. Никому ничего нельзя дать с-лишком – «а то другим не достанется», никому нельзя отказать совсем – «люди же всё-таки», добровольный «лишенец» вызывает тревогу – «что ты как не родной». В этом можно увидеть волю к гармонии и безопасности, которая выглядит как стремление «выровнять всех под одну гребёнку» (впрочем, никто не доказал, что это не одно и тоже). Человек, не получивший «витаминчика» из общепринятого реестра представляется опасным и увечным, люди-бомбы должны быть разминированы, обезврежены.
Смутные времена – времена одержимых, тех, кто от львиной доли «простых человеческих потребностей» отказывается («я бабки зашибаю, на остальное мне плевать»), и другим отказывает («больше всего меня бесит, что эти людишки требуют к себе какого-то уважения»). Потому и не приживается в головах мысль наподобие «с людЯми надо по-людски» (ибо – «ты где здесь людей увидел?!»). Какое уж там «и крестьянки любить умеют» – «в стойло, жЫвотные!» У одержимых и нравственная озабоченность (когда имеется) специфична: это всегда аффект, желание отомстить, протест, по, возможно, достойному поводу, но без тени, простите, мудрости. «Пусть мир погибнет, но то, на чём я сдвинулся – восторжествует». Отсюда все эти общества защиты детей от родителей, животных от людей, расстрельные списки врагов свободы или народа, «химкинский лес» прочее в этом духе.
Пазл № 9. Ещё о временах перемен. Социальные реалии у нас в значительной степени всё ещё субъективно новые, как естественная данность не воспринимаются и таковой не являются, адаптивность к ним различная как по степени, так и по форме. Впрочем, адаптация слово «пассивное», я скорее о включённости (каковая может быть не только добровольной, но ещё и энтузиастической) и невключённости (бывающей весьма ожесточённой). Тому, кто, к примеру, с азартом игрока занят карьерой, «успехом» и прочими радостями нашего странного капитализма, может быть почти физиологически невыносим человек, чуждый кайфа этой упругой динамики, а тем паче отвергающий её – пусть он даже, допустим, друг детства и однокурсник – и случайная встреча взглядом с таким «чужаком» – это источник немалого дискомфорта.
Те, у кого денег довольно, просто покупают охраняемую усадьбу на Рублёвке или её аналогах, те, кому Меркурий или Мамона улыбнулись не так широко, горько жалуются в ЖЖ: «вчера ходил в булочную, видел быдляков, был испуган, вот бы их не пускали в наш приличный квартал».
Пазл № 10. Ещё пример, я с удивлением обнаружил, что некоторые фанаты модных гаджетов или, например, автомобилей с какой-то классовой ненавистью относятся к тем, кто к этим игрушкам равнодушен («Если человек не может заработать за несколько лет на пусть даже подержанную машину – он не быдло?»). Подтекст неприязни примерно такой: «не любишь столь дорогие нам возможности, значит, завтра можешь поддержать тех, кто захочет нас лишить их».
Как следствие – жажда максимально глубокого размежевания даже не по уровню доходов или социальной роли, а по принципу «кто на какую волну настроен», «кто чем дорожит». Отсюда почти истеричное ощущение «ненужности», тех, кто «не включился», «не хочет жить нормально», «не в теме» и т.д. Что-то наподобие: «…не выйдет втереть мне уважение к ###быдлу, неизвестно зачем живущему, и обреченному никак подохнуть.»
Пазл № 11. Взыскивать социальной сегрегации в современной РФ – это, в определённом смысле всё равно, что в реке плавая, пить просить. Сравнение верное и в том смысле, что воды-то, то бишь расслоения полно, и в том, что помещать в себя жидкость, в которой все мы купаемся, пожалуй, гадко, вот и довольных немного. Посему многие быдло-элитарные конструкции делятся на два вида. Первый: пусть будет как сейчас, но необходимы улучшения, например, нужно немного подредактировать элиту, «забрать» туда всех рукопожатных людей и выгнать всех нерукопожатных, и, главное, окончательно поставить быдло на место, что бы никакого «заигрывания с электоратом», никакой «великодержавной риторики» и прочего, забор настоящий и никаких подачек – умрите, неэффективные. Второй: различные варианты коренной перемены кадрового состава, скажем, элитариями должны стать молодые националисты или технократы.
[продолжение следует, ещё 17 «пазлов»]
Похоже, «идейный облик» современности (если считать таковой последние лет 30, не с Перестройки даже, а позднего Застоя, где многое подспудно приуготовлялось и тихонько артикулировалось), её «интеллектуальное своеобразие» определяет исключительно «быдло-дискурс». Постмодернизм, гедонистический консенсус, неоевразийство, национализм, концептуализм, русский сепаратизм, пелевенщина, глобализм, поиски национальной идеи, антиглобализм, пораженчество, «остров Россия», власовщина, гламур, контркультуры, религиозное возрождение, суверенная демократия, конспирология, неосталинизм и прочая и прочая – всё же куда более локальны и по значимости, и во времени и, особенно, в пространстве (социальном). А те или иные системы деления на «нормальных людей» (это установка на «нормальность» вообще очень занятна) и недочеловеков – всепроникающи. И потому «незаметны как воздух» (с).
Это повторяется раз за разом: можно познакомиться с человеком, сработаться, начать относиться с взаимным уважением и доверием и, в качестве символа этого уважения и доверия, получаешь доступ к сокровенному – собеседник делится тем, как и по каким признакам он ранжирует людей на полноценных и неполноценных, сколько процентов, по его мнению, относятся к первой группе – 1% или 20%, и почему он сам в этот процент попадает (впрочем, есть, и немало, тех, кто считает, что не попадает, но тут имеет место своего рода смесь перфекционисткой мнительности и кокетства). И – вишенкой на торте – сообщение о том, что и ваш покорный слуга к этому счастливому проценту избранных принадлежит, это такое проявление дружественности. Меня почему-то всегда «впускают», а я всегда отказываюсь. Я, некоторым образом, из «Большого Пикалёва», мне не нужно…
Вот читаю (и с удовольствием) Виктора Аксючица, «старая школа» – неспешно про державность и духовность; кто, как я, ещё подростком выписывал «Наш Современник», тот оценит. Но и там эта нота:
«Размышления о состоянии человеческой нравственности приводят к грустной гипотезе. В каждом обществе и народе достаточно стабильным остается соотношение человеческих типов, выражающих уровень нравственно-духовного преображения: 1) полноценная, духовно преображенная личность; 2) нравственно просвещенный человек; 3) индивидуалистическая эгоистическая самость; 4) звериная самость.»
Вообще классификационных систем много. Человеков делят: на свободных и рабов, на духовных и бездуховных, на истинных неокоммунаров и тех, кто никогда не сможет расстаться со своими «семьёй, собственностью и государством», реальных пацанов и гламурных непацанов, творцов и потребителей, а так же на квалифицированных потребителей и «жалких лузеров, верящих в какую-то духовность», на тех, кто с айфоном и тех, кто с шансоном, несовков и совков, волевых ариев и «овощей», активных и пассивных, продвинутых и задвинутых и проч.
Вот, например, довольно экзотичная по нынешним временам система: «Люди живут по уму и по совести; человекообразные - по закону, ибо ум и совесть у них не сформированы. Человекообразные, правда, утверждают, что, де-мол, "человечество ничего лучше не придумало". Этакое признание собственной тупости... Скучно жить среди обезьян... Есть, правда, мысль изъять из смеси людей и жить с ними отдельно от остального стада, мало-помалу приводя стадо в человеческий вид.». А вот отголосок куда более ординарных представлений: «…просвещённые европейцы - это люди с доходом выше определённого уровня, и при этом обладающие мировоззрением. Да, их не так много, но их мнение о нашем убожестве лично для меня куда важнее мнения профессиональных мосек…» А вот ещё рацпредложение: «Русская нация может быть продолжена только путем концентрации здоровых русских на небольшой территории». Ну, и в добавок пара цитат. «Это, в общем, главная проблема технарей, с широко раскрытыми глазами лезущими в гуманитарную мясорубку. По первому же предложению любого из них (вас) видно, что это недочеловек, недочеловеком родился, недочеловеком и помрет… ». «Перед нами, господа — особи низшей расы. Неважно, что перед нами англосаксы, немцы или славяне по крови и фамилиям. На самом деле, это уже "постиндустриальные недочеловеки".»
Я понимаю, что моё утверждение о некоем своеобразии современности заключённом в «недочеловеческом дискурсе» может показаться притянутым за уши. Люди всегда делили друг друга по каким-то признакам, обладателям «хороших» признаков давали лестные определения, обладателей «плохих» называли уничижительно, с некоторой возможной точки зрения у нас налицо частный случай такого деления, просто сейчас «модно» «обзываться» именно так, никакого эксклюзива. В конце концов, общество состоит из классов, а они антагонистичны. Но. Во-первых, возникающие в головах разломы по линии человек/недочеловек в значительной части горизонтальны, проходят они не совсем по «естественным» границам «эксплуататоры-эксплуатируемые», «верха-низы» и т.д., фактор «социального этажа» оказывается не так важен, как фактор культуры, ценностей, доминирующего в группе эмоционального настроя и проч. И, во-вторых. Есть эпохи и ситуации, когда различия между социальными группами не переживаются остро, что-то вроде «ты играешь в шашки, я играю в шахматы, какая разница». Зачастую бывает, что антагонистичные по своим установкам слои винят друг друга в злонамеренности и порочности, но не помещают противника ниже планки с надписью «человек», скорее наоборот, нередко приписывают «сверхнормативное» могущество. Те же большевики, например, демонизировали своих «классовых врагов» (даже жалкого постреволюционного «кулака» рисовали как страшную силу). Случается, что господствующим становится взгляд, в соответствии с которым свойства социально-культурных групп являются следствием «системы» и особенно не ставятся им (группам) ни в вину, ни в заслугу, «так мир устроен». Нынешнее же массовое и острое переживание недочеловеческого ничтожества тех или классов, сообществ и прочих «пород» не является, конечно, чем-то вовсе небывалым, но на яркую стадиальную особенность вполне тянет.
При этом нельзя сказать, что всякий сортировщик чистых от нечистых есть активно практикующий человеконенавистник; как написал один автор «просто накатило, у вас разве не бывает?». У меня – бывает, грешен, «время такое».
Безусловно, больше всего любителей такого рода ранжирования в среде «небыдла» ™ и прочих проклинателей «грязной рашки». Хотя иногда блазнится, что свой обширный список недочеловеческих «категорий граждан» есть у каждого. Но надеюсь – всё же только примерно у каждого четвёртого.
Вагончиком к паровозу идеи недочеловечества прицеплена идея гетто, куда неполноценных надо поместить для блага всех действительно разумных существ. Появляется она не сразу и не все сегрегаторы до неё доходят, ибо: 1) не каждый имеет довольно досуга, сказав «а» подумать и над «б»; 2) некоторые рассчитывают, что уже на ближайшем повороте истории все «животные» отправятся к свом звероподобным праотцам (посредством массового террора или исчезнут как бы сами собой, волею «логики событий»).
Разные люди рекомендуют разные виды гетто для недочеловеков: гетто-каторгу, гетто-казарму, гетто-фавелу, гетто-психушку, гетто-хоспис, гетто-хлев, гетто-крематорий и т.д.
Собственно, именно расковыряв идею гетто, и можно найти один из самых больных нервов русской современности – различающиеся социо-культурные группы воспринимают необходимость сосуществования с другими социо-культурными группами в одном обществе как нечто чрезвычайно тяжёлое, как источник постоянной боли, раздражения, чувства опасности, как причину невозможности «желаемого будущего» и т.д.
Я пытаюсь уяснить для себя, откуда это берется, собирая ответ как пазлы (сразу предупреждаю – картина получилась неполная, с пробелами).
Пазл № 1. Вообще в «гетто» и «недочеловечестве» как концепции можно (при большом желании) видеть немалый нравственный прогресс. Некогда людям казалась естественной идея, что смена «неправильного» общества на «правильное» (да и просто любое улучшение социального устройства) предполагает переделку непременно всех его членов, без этого «правильного общества» не получится. Что автоматически означало – неисправляемых надо извести. Так полагал и «инфернальный» Нечаев и какой-нибудь условный чеховский Петя Трофимов в поношенной студенческой тужурке. Переделать нужно всех. Дело, впрочем, тогда предполагалось не таким уж и сложным – главное избавиться от социальных условий, «портящих» людей, «а там само пойдёт».
Наш умудрённый современник уверен, что переделать всех не получится и в первичность бытия по отношению к сознанию тоже, скорее уж наоборот. Зато он зачастую убеждён, что можно построить «правильное общество» для «правильных людей», лишив «неправильных» всех и всяческих инструментов влияния, «обесправив» их, причём, используя не столько какую либо силу (государства, общества и т.д.), сколько «их» слабости. Ибо есть «мы» и есть «они». «Мы» – умные, критичные, духовные, энергичные, глубокие, цивилизованные, национально-сознательные, космополитичные, высоконравственные, свободные от предрассудков, волевые, культурные, рыночно-ориентированные, бескорыстные (нужное подчеркнуть, ненужное вычеркнуть). «Они»: жалкие, глупые, невежественные, порочные, дикие, закомплексованные, оболваненные и склонные к оболваниванию. «Мы» подчиним их легко и на неограниченное время. Дадим им ТВ, дешёвые наркотики, много работы, немного развлечений (возможны варианты) и о их существовании можно забыть. И это сработает, стопроцентно и надёжно! Ведь «они» не «мы», то есть «мы» – совсем-совсем не то, что «они». «Нами»-то невозможно манипулировать. Правда, любой незамыленный глаз видит, что всё равно манипулируют, и «мы» вертимся в тех же беличьих колёсах, но не так как «они», и это ненадолго, и манипуляторы за это поплатятся (как вариант). И, конечно, «их» нужно отделить от «нас», в том числе в самом прямом смысле – территориально, буквально «колючкой», а то опасно и «морды у них противные», «пусть сперва на человека научится быть похожим, а потом за забор выходит».
Пазл № 2. За тысячелетия накопилось столько определений того, что именно есть человек, что «человековость» как данность оказалось под ними расплющено и погребено. Любое из этих определений или даже они все вместе какую-нибудь часть рода людского да не описывают, а, следовательно, исключают, «расчеловечивают». Это всё банально, и совсем не многое объясняет.
Пазл № 3. В недавнее время я несколько раз встречал в текстах разных авторов один занятный тезис: Россия страна, где не добивают врагов. Вот в Англии вроде бы «овцы съели» всех «лишних» людей. Как результат: и нация едина и вектор развития просматривается на протяжении столетий (на самом деле всё не просто и с овцами и с единством, но это пересказ, «люди так видят»). А на Руси – с одной стороны гекатомбы жертв, а с другой – Иван Грозный не добил бояр, в XVII-XVIII веках власти не додавили старообрядцев, Пётр не извёл под корень старую Московию, Николай I не воспользовался восстанием декабристов, что бы изловить всех вольнодумцев, Александр III не перевешал всех бомбистов, большевики недовырезали дворян, буржуа и священников, Сталин не добил большевицкую старую гвардию и кулачество, Хрущёв не вытравил сталинистов, демократы не выморили совков и т.д. Каждая группа выживших, оправившись, сумела занять определённое место в социуме, а главное, место в национальном сознании, хоть немного, да влив в него свою боль, тоску по утраченному и ненависть. Мы что-нибудь помним про огненного протопопа Аввакума, глухой досадой отзывается в сердцах память о Петровской ломке через колено, декабристы – это что-то изящное и полное благих намерений, белогвардейцы на смерть шли за единую и неделимую, признания троцкистов выбиты бесчеловечными пытками, советских стариков жалко. Список у каждого свой, его можно продолжить, нужное добавить, ненужное вычеркнуть. Важно другое – русский человек в массе своей не идентифицирует себя с победившей в прошлом «линией» на 100%, всегда остаётся хотя бы небольшое место в душе, где живёт боль побеждённых или стыд за победителей. В результате – страна вечно беременна несколькими сценариями развития, причём каждый с сильным привкусом чьего-то реванша.
Напомню, в предыдущем абзаце я излагал мысль чужую и так как запомнил. Просто мне она представляется неслучайной.
У нас действительно, не за одним «проектом» нет контрольного пакета, но за всяким есть блокирующий. Или, как ваш покорный слуга уже писал: «Любая (абсолютно любая) идеологическая группа, оценивая свои позиции в обществе, чувствует себя проигравшей, а (и это самое специфическое) своих принципиальных оппонентов - победителями» (чувства не всегда отражают реальность, но массовые «чувствования» являются реальностью, причём неудобоигнорируемой).
«Неполноценные» – это те, благодаря кому воспринимаемый как неприемлемый, отторгаемый «проект» продолжает жить, хотя бы как потенциальная и угрожающая возможность. Отсюда это желание «похоронить» всех кто, как представляется, самим фактом своего существования «тянет страну не туда». «Гетто» – это братская могила приговорённых к гражданской казни. Всевозможные прожекты лишить права голоса всех «совков», всех бедных, всех верующих, всех русских, всех «рефлексоидов» и т.д. тому пример.
Как иллюстрация: «...разделить общество на тех кто хотел бы иметь европейский паспорт, европейскую валюту и считать своим домом всю европу и тех кто до сих пор мысленно сидит в танке и рассуждает о заговоре против россии всемирной закулисы. Первых можно привлечь в избиратели, вторые вообще ни на что не годны. Когда они наконец помрут - появится шанс и на нормальные институты власти, на единую валюту и на участие в евросоюзах».
Пазл № 4. Вообще весь «недочеловеческий дискурс» это какое-то виртуальное убийство, этакая «сублимация». «Доказал», что множество N – недочеловеки, значит «победил». Там же где правит бал «старое доброе насилие» места для остро переживаемого «недочеловечества» условных противников остаётся меньше. Уже упомянутые большевики убивали и ненавидели неизмеримо больше, чем нигилисты, а вот презирали уже не столь эмоционально, «пиршественно», как последние. Да и расовое превосходство немецкой нации в 1944-м было несколько более блёклым переживанием, чем в 1939-м.
Пазл № 5. Лет примерно 20 назад (точнее несколько раньше) в мире, в котором мы жили, случилась катастрофа. Я не к тому, что это было плохо, может быть это была «хорошая» катастрофа, решать вам. Но (позволю себе «природоведческое» сравнение) если на некоторой территории радикальным образом и в короткий срок меняется ландшафт, климат, гидрографический режим и т.д., то описать такие перемены словом «катастрофа» не будет большим преувеличением. Пережившие такой слом геобиоценоза виды начинают адаптироваться, обустраиваться в новых экологических нишах и всячески эволюционировать. Причём, даже у родственных видов эволюция может пойти в очень непохожих направлениях. Одни, скажем, станут массивнее и освоят новые способы охоты, другие приспособятся к жизни в водной стихии и т.д.
С обществом объективно произошло что-то подобное, мы начали «эволюционно расходиться». Причём адаптация и освоение новых алгоритмов выживания одних групп выглядят «несколько спорной», а то и прямо омерзительной: «пять старушек – рубль», «фекалий есть научились, теперь точно не помрём». Другие же эволюционируют таким образом, что их алгоритмы выживания больше походят на алгоритмы вымирания, причём весьма болезненного. Есть и масса гибридных версий: «и жить не живут и честь не сберегли».
Пазл № 6. Просто цитата:
Фильм открытия: «Елена», 2011, 109 мин. Режиссер Андрей Звягинцев. Елена, немолодая из «простых», удачно вышла замуж за Владимира – бизнесмена на покое. Она отдает себя заботе о муже, заботе о семье своего безработного сына от раннего брака. Курсирующая между двумя берегами – Остоженкой и Бирюлево – Елена должна сделать выбор: какой из берегов ее?
Специальный приз жюри секции «Особый взгляд» LXIV МКФ в Каннах, 2011.
Это аннотация из программы кинофестиваля «Московская премьера»
Ну да, банальное классовое расслоение. Особенно болезненное тем обстоятельством, что проходит оно по семьям, дружеским союзам и отдельным людям, разрывающимся между условными «Остоженкой» и «Бирюлево»: «вчера был на семинаре по бизнес-администрированию, а сегодня одноклассники зовут пиво пить за гаражами», примерно так. Это всё очень значимо, но тоже далеко не всё объясняет. Острое переживание чужой неполноценности всё же лежит в другой плоскости.
Пазл № 7. Мы всё ещё живём в эпоху больших перемен или их очень больших последствий, в середине «нулевых» время пыталось немного замедлиться, но не случилось. А во времена перемен люди остро переживают свою «биологическую» различность, то, что в других условиях могло быть затушевано (культурой, моралью, конформизмом) – начинает вылезать на первый план. Людьми руководят уже не убеждения и даже не ценности в узком смысле слова, не всякие «полагаю правильным», «убеждён», «хочу», а начинает выявляться нутряное «не могу», искреннее, не наведённое. Что-то вроде: «не могу я так жить, считать копейки, бояться того, что завтра не хватит на хлеб; украду, убью, предам, на панель пойду, но вырвусь из этого болота», или «не могу я переступить через себя и идти к кому-то на поклон», или «у меня профессия, коллектив, что я ребятам скажу» и т.д. И что человек исповедовал до того, как встретился с самим собой в этом самом «не могу» – уже не так важно, были сторонники рынка, выбравшие бедность, были коммунисты, подавшиеся в менеджеры по продажам (картинка, впрочем, сложнее, есть масса тех, кто «и так не может, и эдак не может», например нищие фанаты Чубайса, но это отдельная тема). Вот этой-то «нутряная», «породная» разность, исключающая понимание-приятие, и вызывает призрак «гетто» и взаимное отторжение социально-культурных групп.
Времена перемен порождают сегрегацию совершенно независимо от того, под какими лозунгами марширует революция. На знамёнах можно написать аршинными буквами «равенство», а мир будет жестоко поделен, допустим, на «актив» и «тёмную массу».
Пазл № 8. Можно с другого боку зайти. В периоды спокойные и относительно благополучные, вроде Застоя, тихой сапой побеждает точка зрения, что «все люди – все человеки» и всем нужно одно и то же (хотя и в разных пропорциях). И дальше идёт длииинный перечень нужного: скажем, кроме банального куска хлеба и крыши над головой ещё и уважение товарищей, любовь близких, признание заслуг, хобби какое-нибудь, тихое утро над речкой, «встреча с прекрасным», рюмочка в хорошей компании, кусочек лакомства, милая слабость и т.д. Список может быть разным (обычно, к слову, он формуется исходя из потребностей в психологическом комфорте, а не материальном изобилии). Важен принцип: он (список) стремится к некой полноте и каждый его пункт, хоть в небольшой степени, как представляется находящимся внутри этой логики, необходим абсолютно каждому, как какой-нибудь витамин, который потребляется миллиграммами, однако без него возможны болезни и патологии развития. Спокойные времена не терпят фанатизма. Много работаешь – шёл бы ты отдохнул, а то сгоришь на работе, бездельничаешь – шёл бы ты поработать, гурман – картошки наверни, аскет – побалуй себя чуток на праздники и прочее в этом духе. Никому ничего нельзя дать с-лишком – «а то другим не достанется», никому нельзя отказать совсем – «люди же всё-таки», добровольный «лишенец» вызывает тревогу – «что ты как не родной». В этом можно увидеть волю к гармонии и безопасности, которая выглядит как стремление «выровнять всех под одну гребёнку» (впрочем, никто не доказал, что это не одно и тоже). Человек, не получивший «витаминчика» из общепринятого реестра представляется опасным и увечным, люди-бомбы должны быть разминированы, обезврежены.
Смутные времена – времена одержимых, тех, кто от львиной доли «простых человеческих потребностей» отказывается («я бабки зашибаю, на остальное мне плевать»), и другим отказывает («больше всего меня бесит, что эти людишки требуют к себе какого-то уважения»). Потому и не приживается в головах мысль наподобие «с людЯми надо по-людски» (ибо – «ты где здесь людей увидел?!»). Какое уж там «и крестьянки любить умеют» – «в стойло, жЫвотные!» У одержимых и нравственная озабоченность (когда имеется) специфична: это всегда аффект, желание отомстить, протест, по, возможно, достойному поводу, но без тени, простите, мудрости. «Пусть мир погибнет, но то, на чём я сдвинулся – восторжествует». Отсюда все эти общества защиты детей от родителей, животных от людей, расстрельные списки врагов свободы или народа, «химкинский лес» прочее в этом духе.
Пазл № 9. Ещё о временах перемен. Социальные реалии у нас в значительной степени всё ещё субъективно новые, как естественная данность не воспринимаются и таковой не являются, адаптивность к ним различная как по степени, так и по форме. Впрочем, адаптация слово «пассивное», я скорее о включённости (каковая может быть не только добровольной, но ещё и энтузиастической) и невключённости (бывающей весьма ожесточённой). Тому, кто, к примеру, с азартом игрока занят карьерой, «успехом» и прочими радостями нашего странного капитализма, может быть почти физиологически невыносим человек, чуждый кайфа этой упругой динамики, а тем паче отвергающий её – пусть он даже, допустим, друг детства и однокурсник – и случайная встреча взглядом с таким «чужаком» – это источник немалого дискомфорта.
Те, у кого денег довольно, просто покупают охраняемую усадьбу на Рублёвке или её аналогах, те, кому Меркурий или Мамона улыбнулись не так широко, горько жалуются в ЖЖ: «вчера ходил в булочную, видел быдляков, был испуган, вот бы их не пускали в наш приличный квартал».
Пазл № 10. Ещё пример, я с удивлением обнаружил, что некоторые фанаты модных гаджетов или, например, автомобилей с какой-то классовой ненавистью относятся к тем, кто к этим игрушкам равнодушен («Если человек не может заработать за несколько лет на пусть даже подержанную машину – он не быдло?»). Подтекст неприязни примерно такой: «не любишь столь дорогие нам возможности, значит, завтра можешь поддержать тех, кто захочет нас лишить их».
Как следствие – жажда максимально глубокого размежевания даже не по уровню доходов или социальной роли, а по принципу «кто на какую волну настроен», «кто чем дорожит». Отсюда почти истеричное ощущение «ненужности», тех, кто «не включился», «не хочет жить нормально», «не в теме» и т.д. Что-то наподобие: «…не выйдет втереть мне уважение к ###быдлу, неизвестно зачем живущему, и обреченному никак подохнуть.»
Пазл № 11. Взыскивать социальной сегрегации в современной РФ – это, в определённом смысле всё равно, что в реке плавая, пить просить. Сравнение верное и в том смысле, что воды-то, то бишь расслоения полно, и в том, что помещать в себя жидкость, в которой все мы купаемся, пожалуй, гадко, вот и довольных немного. Посему многие быдло-элитарные конструкции делятся на два вида. Первый: пусть будет как сейчас, но необходимы улучшения, например, нужно немного подредактировать элиту, «забрать» туда всех рукопожатных людей и выгнать всех нерукопожатных, и, главное, окончательно поставить быдло на место, что бы никакого «заигрывания с электоратом», никакой «великодержавной риторики» и прочего, забор настоящий и никаких подачек – умрите, неэффективные. Второй: различные варианты коренной перемены кадрового состава, скажем, элитариями должны стать молодые националисты или технократы.
[продолжение следует, ещё 17 «пазлов»]
